Из варяг в греки. Исторический роман - Александр Гусаров

Попутно с укреплением княжеской и царской власти, распространением христианства уходили от нас обычаи предков.

Например, кровная месть, существовавшая на Руси, разве она выгодна людям при власти? Независимо от статуса обидчика, наказание ожидало каждого. Славяне «стыдились забывать обиду», писал тот же Карамзин. Постепенно и она была изжита. Обратимся к Правде Ярославовой: «Кто убьет человека, тому родственники убитого мстят за смерть смертию; а когда не будет мстителей, то с убийцы взыскивается деньгами в Казну». То есть она ещё существовала во время правления Ярослава Мудрого (1019—1054г.г.), но уже подменялась штрафами и. т. п..

Преступников часто судили на месте, и я думаю, это был далеко не самосуд. Оружие мог носить каждый гражданин. Вот как описывает русов путешественник 10 века Ибн Фадлан: «И я не видел людей с более совершенными телами, чем они. Они подобны пальмам, румяны, красны.… С каждым из них секира и меч, и нож…».

Я не хочу сказать, что кровная месть и наличие оружия при себе благо, я просто констатирую, что когда-то мораль и вера наших предков способствовала формированию духовных качеств необходимых для становления великой державы.

Отмена традиций, присущих народовластию вместе с обязательным принятием христианства, возможно, было необходимо для новой системы управления, создания империи, для борьбы с внешней угрозой. Это предопределялось ходом истории для той роли, которую должна сыграть держава в мировой истории, и годилось для целостности государства, для его защиты, может быть и для людей тоже? Так это или не так, установить нет возможности. Посчитаем, что так. История развивалась именно в том направлении, в коем развивалась. Дух наших предков до сей поры живёт в нас и просыпается в сложные для страны периоды. Быть может, народовластие ещё постучится к нам в двери на новом более высоком уровне своего развития. Вместе со свободой для личности, ценностью человеческой жизни и уважением человека к себе подобному. Пока же около нас суетятся три власти – денежная, знакомствовластие и абсолютная власть чиновника. И это делает человека рабом системы, а рабский труд никогда не был производительным. Для развития необходима свобода. Про неё лучше Жан Жак Руссо, пожалуй, не скажешь. «Свобода человека состоит не в том, чтобы делать что хочешь: она в том, чтобы никогда не делать того, чего не хочешь».

Конечно православная (христианская) религия вобрала в себя многое из той же веры предков. Включила в свои обряды народные праздники, присвоила им новые названия, переняла частично и название» Православная» – по реформе патриарха Никона в 1650—1660г. Правильно славить Бога. «Так и мы шли, не нахлебниками, а были славянами, которые Богу славу рекут и потому – суть славяне» (Велесова книга). Жаль, что не вобрала она в полном объёме главного – духа непокорности и свободолюбия Даждьбожьх внуков, взращенного системой вечевого управления, а также подменила большую часть обрядов и многие духовные ценности. Славяне не требовали и не просили у Бога ничего. Они славили Всевышнего и его образы: солнце, ветер, землю…. Свободолюбие и непокорность так и остались у нас в крови. Но подчас природные качества направляются не в нужном направлении: не в выборе способа управления государством, организации свободного достойного труда, уважения мнения другого человека, научной организации образования и. т. д.… А по типу здоровых клеток организма, что по неведомым причинам (а может, в том числе и по причинам неправильного образа жизни?) перерождаются в клетки раковой опухоли. – Желание свободы перерождается в выбор способа борьбы друг против друга.

Но и с библейскими пророками трудно не согласиться: «Итак, неизвенителен, ты, всякий человек, судящий другого, осуждаешь себя, потому что, судя другого, делаешь то же». Посему не мне судить моих предков за их выбор, и ни мне судить людей сегодняшнего времени.

Не забывая, правда и этого: «…Ибо когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон: они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую…».

Становление государства неразрывно шло вместе со становлением религии и мне пришлось коснуться этой больной для многих темы. Бог один для всех и мы все для единого Бога во множестве его проявлений.

Главный вопрос – это всё же вопрос об отношении простых людей между собой и с властьпридержащими – новыми господами (кстати, древнерусское слово «господарь» – перекликалось со словом бездельник). Не назрела ли необходимость раскрепощения народа для процветания родной страны? Только народовластие, на мой взгляд, может вести Россию вперёд. Диктатура возможно тоже, но мне бы этого не хотелось, а получится ли? Может быть, это возможно с помощью правового государства? Но оно, несмотря на все старания почему-то не строится. Бумажные законы работают в силу известных причин чаще всего лишь на узкий круг лиц. Очень многое зависит от обстоятельств, создаваемыми всё теми же неведомыми силами, что вели Русь и ведут Россию. Подтолкнут ли они нас к дороге, по которой пора возвращаться к добрым старым временам славянской вольницы, естественно на более высоком уровне или заведут куда-то ещё? В состоянии сами люди что-то поменять? Время покажет и расставит всё по своим местам

Пока же просто попробуем заглянуть в недалекое по историческим меркам прошлое древних славян глазами автора этой книги через художественное произведение, допускающее некоторый вымысел на основе подлинных исторических событий.

1

По лесной тропе на пути к Ладоге двигалась группа всадников. Они ехали друг за другом, отводя в стороны преграждавшие путь ветви, и перебрасывались на ходу короткими фразами. Среди них, несмотря на то, что все они довольно уверенно держались в седлах, с лёгкостью угадывались фигуры двух женщин, одна из которых была совсем юной. Лица мужчин украшали бороды. У светловолосого и самого молодого наездника она была небольшая и ровно подстриженная. На боку у каждого висел меч, на поясе ножи, а у коренастого и плечистого сзади к седлу крепился арбалет, бывший в этих местах большой редкостью, и уже поэтому можно было судить о том, что путники приехали откуда-то издалека.

Они выехали на опушку леса. Перед ними лежала хорошо утоптанная довольно просторная дорога, и они могли двигаться по трое в ряд. Путники пришпорили коней и поскакали быстрее. Впереди трое мужчин, позади две женщины.

– For en lang tid?1 – чернобородый мужчина обратился к человеку с арбалетом.

– Snart kommer2, – коротко отозвался тот.

– Det er kaldt her3, – вновь обратился к мужчине с арбалетом чернобородый, пытаясь продолжить разговор.

– Ingenting4, – неохотно ответил тот.

Всадники поднялись на зелёный пригорок, с которого открывался вид на деревянную крепость. На земляном валу возвышались крепкие стены из толстых грубо отёсанных брёвен, верхнюю часть стен венчали заборола, в них виднелись скважни. Путники всей кожей почувствовали на себе пристальные взгляды из широких тёмных щелей. На расстоянии двух полетов стрелы друг от друга стояли мощные башни – вежи.

В ярких лучах застывшего в зените солнца они увидели на башнях по сторонам мощных дубовых ворот высокие фигуры воинов и придержали своих коней.

– Aldeigja!5 – воскликнул чернобородый

– Да, гэта Ладога, – радостно заулыбался и широкоплечий мужчина с арбалетом.

– Будем тута проживати, – заговорил молчавший до этого воин со светло-русыми волосами и голубыми глазами. Он секунду поразмышлял и добавил, как бы обращаясь к самому себе.

– Нету зараз для мяне ни другаго пути, ни другай дорожки.

Широкоплечий усмехнулся в светлую бороду, будто посеребрённую сединою, отчего он казался старше всех.

– И нас могуть вышибить отсель в любый час.

Тот, что был моложе, отрицательно покачал головою.

– Я маю право на наследство и буду тута править.

– Любо, любо, – мужчина с арбалетом опять с лёгкой иронией усмехнулся, и проговорил уже с серьёзным видом.

– Я завсегда буду с тобою, княжич.

Молодой князь с благодарностью посмотрел на него и, потянув уздечку, решительно пришпорил коня. Чернобородый глянул на широкоплечего владельца арбалета и, жалобно спросил:

– Helgi, hva med oss?6

– Vil bli bedre til å lære russisk ord7, – уверенным голосом ответил ему собеседник. Он живо тронул шпорами бока коня и быстро нагнал князя, спускавшегося с пригорка.

Две всадницы старались не отставать от мужчин. Из-за разницы в возрасте их можно было бы принять за мать и дочь. Внешне они походили друг на друга. Овальные лица, слегка пухлые щёчки, яркие полные губы. Волосы юной девушки перехватывало широкое, теснённое золотом очелье, большие зелёные глаза светились жаждой к жизни и неподдельным интересом ко всему происходящему. За спиною висел колчан со стрелами, их оперенье было сделано из перьев сокола. Сам лук висел в налучье на поясе.